-   А ну домой! Время-то уже какое!

   -   Ну ещё чуть-чуть, Колька с Женькой ведь ещё гуляют.

Далее следует дедушкин монолог, длящийся 15 минут, обращённый к представителю явно потустороннего мира - страшной бабайке, которая, якобы, уже услышала проникновенные дедовы воззвания, уточнила маршрут и двинулась по направлению ко мне, с одной единственной лишь целью - утащить непослушного внука в своё логово и показать ему то место, где за стаканчиком изысканного глинтвейна, обмениваясь опытом и прочей полезной информацией, пережидают зимнюю стужу раки окрестных водоёмов.

Какова реакция потенциальной бабайкиной жертвы? Презрительно-нулевая: бабайку я ещё в ясельках отбоялся.

В течение всё тех же роковых пятнадцати минут моих верных соратников - Кольку и Женьку ЗАГОНЯЮТ-таки домой. Их папа - дядя Витя - очень строгий, чуть что, сразу "чертей" обещает показать. Причём, в качестве первого и второго чёрта, а также третьего, четвёртого и (сколько там ещё по плану?) …N-ного чёрта выступает сам дядя Витя.

Для математиков:

Формула шампуня - два в одном, формула "дядивитиных" чертей - N в одном (где N - любое целое число от единицы до плюс бесконечности). Наблюдалась прямопропорциональная зависимость между дяди Витиной яростью и числом N: насколько сильнее братики доставали своего любимого папочку, настолько же увеличивалось, разрастаясь до космических величин, зловещее N.

Встреча с "чертями", да ещё на ночь глядя, по всей видимости, не входит в планы моих друзей. Черти не бабайка, эти товарищи посерьёзнее будут - Николай и Евгений Витальевичи отправляются восвояси. Я остаюсь один.

Дедушка победоносно:

   -   Всё, пошли отдыхать.

   -   Ну я ещё чуть-чуть…

   -   ???

   -   Ну, пожалуйста!

   -   Так все спят уже, даже твои Жека и Колька дома, одни собаки во дворе!

Оп-паньки, а вот этого не стоило бы говорить. Прокольчик-с, деда, вышел:

   -   А я с собаками буду!!!!!!!

Аргумент убийственный. Собака - друг человека, а значит - враг всех врагов человека ("и где, спрашивается, эта трусливая бабайка, где она???"). Возражения? Отсутствуют. Дедушка отступает. А я заношу себе в актив ещё одну нелёгкую локальную викторию и победным шагом, в целях инспекции, обхожу территорию, прилегающую к подъезду. Всё в порядке. Можно идти домой. Но пока не позовут - фигушки вам.

На этот раз выходит бабушка (дедушка ещё долго будет в ауте). А я уже и не сопротивляюсь. Переступаю порог квартиры и… Откуда такая усталость? Ведь секунду назад её ещё не было - порхал по двору молодым козликом. Вот это да-а-а. Умывался/не умывался, ужинал/не ужинал… Не помню.

Всё-таки точная штука - "иньшая мова"! "Sleep" - именно с таким звуком (громким звуком) опускаются мои свинцовые веки, и наступает…

…совсем другая жизнь.

Надо успеть добить мяч в ворота. Ты - в центре внимания, вокруг - скандирующие твоё имя трибуны. Твои болельщики-инчас. Не какие-то там тиффози-макаронники, не фаны и не торсида, а ИНЧАС! Ты - невысокий, полный, даже можно сказать маленький и толстенький. На тебе бело-голубая полосатая футболка с десятым номером. Ты - Марадона. Ты играешь превосходно, но вдруг с неба начинают сыпаться монеты. Ты кидаешься их собирать, твои партнёры по команде тоже.

И Аргентина проигрывает. Позор! Сейчас освистают. Свои же инчас и освистают. Ты не выдержишь этого позора. Боже, куда спрятаться?

   -   Ну что, опять по мячу не попал? - бабушка поднимает с пола одеяло.

Эх, разве объяснишь ей всего?

Хотя, справедливости ради, замечу, что бабуля - человек не скованный догмами, скажу больше - достаточно продвинутый человек, свободно ориентирующийся в современном информационном пространстве. Не верите? А вот спросите у неё, кто такой Марадона? Спросите-спросите. И она уверенно ответит, что это футболист. А то!!! Моя школа...

А потом нас (ну наконец-то!) стали отпускать "на море". Одних. Свершилось! В прошлом остались родительская опека и регламентация всего и вся: "Одень кепку - голову напечёт", "Всё, хватит: вылазь из воды - губы уже синие", "Ну что ещё? Успокойся, дай спокойно позагорать". СВОБОДА! И вот уже начинаешь смотреть свысока на своих ровесников, пришедших на пляж с родителями: такие взрослые и всё с мамой-папой ходят. Малолетки, млин…

Ходили на Хрусталку - она ближе к дому. Форма одежды - "трусняк" (знаменитые семейные трусы, только-только появляющиеся в продаже "бермуды", потрёпанные джинсы, пережившие процедуру обрезания). Особо ценилось купание в футболке или тельнике - это был высший шик. То есть помимо той одежды, в которой добирались до пляжа, наготове всегда был специальный комплект для купания. Выползаешь, подобно чудищу морскому, на берег, а с тебя литрами стекает вода, заливая всё вокруг, в том числе и подстилки, на которых принимали солнечные ванны рядовые обыватели. Во крику-то было!!! Причём (замечено и многократно проверено) наиболее сильный крик (временами визг) издавали женщины лет сорока-шестидесяти. Они имели особенность разбивать свой бивуак почти у самой воды, а потому больше всех страдали от нашего "отдыха без родителей". Кроме того, данная категория дам имела ещё две особенности: массивные, если не сказать удручающие, телесные габариты и, на голове, такие же массивные …э-э-э, нет, не причёски, а что-то запредельно-космическое размером с тутанхамонову пирамиду в натуральную величину. Трудно, в общем, доступным языком описать ЭТО. Вы лучше полистайте-ка журнальчики типа "Крестьянки" или "Работницы" за 60-ые годы с фотографиями каких-нибудь ударниц производства на обложке, и вам сразу станет ясно, о чём я говорю.

Такие причёски воспринимались нами как вызов. Вызов конкретно нам, потому что только обладательницы роскошных причёсок активно выражали своё недовольство нашим здесь присутствием. Вызов Чёрному морю, потому что купаясь, эти дамы ни в коем случае не собирались подвергать свои сокровища воздействию солёной морской воды.

Не собирались… Зловеще: "Ха-ха-ха".

Лето. Солнце. Короче, "тополиный пух, жара, июль". Всё настраивает на лирический лад. По водной глади плавно, без всплесков, могущих породить брызги, дефилирует эдакая пава. Стиль передвижения - брасс (залог плавности), скорость передвижения - … умолчим, в живой природе эквиваленты отсутствуют (улитки и те гораздо стремительнее нашей павы). Над морской стихией гордо и величественно, подобно рубке подводной лодки, скользит Причёска. Эх, Айвазовского бы сюда…

Внезапно (Пёрл-Харбор отдыхает) СЛЕВА по курсу - ба-бах - приводнение неопознанного тела. Пава успева… Хотел сказать: "Успевает заслониться от брызг". Нет, не успевает, потому что успела бы, если бы не СПРАВА по курсу - ба-бах - новое тело вонзается в пучину. Не проходит и доли секунды, как сдвоенный "ба-бах" ПРЯМО по курсу и СЗАДИ… По законам "богов войны" - артиллеристов следующий "ба-бах" это стопроцентное попадание.

Но не меткость здесь главное, а… (сейчас слово подберу) "брызгость" - количество брызг, создаваемых отдельно взятым телом. Чем больше, тем лучше. Из поколения в поколение, совершенствуясь год от года, передаются севастопольскими мальчишками такие способы приводнения как "козлом", "калдыбой" и - классический - "бомбочкой". Вот и сейчас, атака, включающая в себя "козла", "калдыбу" и две "бомбочки" удалась - причёска приняла в качестве балласта литров десять воды, не меньше.

Что потом? А потом так: всплываешь как можно дальше от жертвы (настолько дальше, насколько воздуха хватит): во-первых, так безопаснее, а во-вторых, иногда удаётся, всплыв далеко от места событий, оказаться вне подозрений. "Как бы не при делах" - когда ещё там оглушённая (описываемое действо так и называется - "ГЛУШИТЬ") пава придёт в себя.

Но случается так, что пострадавшая приходит в себя моментально. Только теперь это не пава, а фурия. Для того, чтобы воочию увидеть корриду не обязательно ехать в Севилью. Милости просим на Хрусталку. Щ-щ-щас начнётся.

Крик фурии глушит сирену отходящего от пирса Артбухты катера. Находящиеся поблизости ветераны войны и труда инстинктивно выполняют команду "Воздух! "Мессеры!" Всё живое мобилизуется: чайки, голуби, воробьи улетают в направлении Шпиля и оттуда, в буквальном смысле, с высоты птичьего полёта наблюдают за происходящим. Мобилизуемся и мы: чем ждать пока разъярённый бык проткнёт честолюбивого тореадора, лучше… слинять пока не поздно: фурия ещё только выбирается по лесенке из стихии, принесшей беду её причёске, а мы уже, похватав вещи, скрываемся за поворотом.

Купаться на Хрусталке "за поворотом", конечно, хорошо, но это не то, что купаться в самом её начале. Не знаю почему, но не то… Смею лишь предположить, что тут свою роль играет панорама окрестностей. Когда ты "за поворотом", видишь только створ бухты, Константиновский равелин, Мартынку и дальше открытое море, которое, несмотря на всю свою прелесть (и то, что оно южное, и то, что оно Чёрное, и то, что оно у Севастополя), всё-таки навевает скуку, если не сказать уныние. Уж очень однообразен пейзаж - глазу не за что зацепиться.

Другое дело - "до поворота". Тут тебе и вся Северная с шапкой в виде Храма на Братском кладбище, Приморский, Памятник затопленным кораблям (ваще шедевр!!! это ж надо было сотворить такое), Аквариум, Дворец пионеров и "прочия малыя и белыя" вплоть до Инкермана…

Как раз в это самое время мы (наш двор) стали дружить с пацанами ("чуваками") с других домов. Дело в том, что для нас для всех на ближайшие десять долгих лет рано или поздно должна была начаться Школа. А классы, естественно, комплектуются не по дворовому принципу. Попадая в один класс, вчерашние враги становились лучшими друзьями. Эти дружеские узы играли роль своеобразных мостиков, связывающих враждебные некогда дворы.

В одном из таких дворов жил Лёха.

Это к вопросу о "трусняке". Лёха являлся собственником Блистательных Трусов, а потому пользовался наибольшим почётом и уважением в нашей компании (слово "тусовка" ещё не было принято на вооружение, поскольку Богдан Титомир, родивший знаменитое "тусовка high energy" ещё не вылез на голубые экраны). В период краха Союза, когда беззастенчиво разворовывались школьные пионерские комнаты, этот юный ленинец совершил подвиг, вырвав из лап вандалов бесценную реликвию - пионерское знамя… три штуки. Тащили всё - горны, барабаны, палочки к ним и т.п. А Лёха спас Знамя школьной пионерской организации. Во время войны правительство за такое награды боевые жаловало.

Забрал его домой. Лежало оно ("они" - я ж говорил, Лёха не одно знамя "спас") месяц, другой, третий. Без дела. "Когда без дела, это не дело", - подумала лёхина бабушка, профессиональная швея. Так, стараниями бабушки-швеи, родились на свет те самые Великолепные Трусы.

Когда Лёха с криком "Шухер!!!" "калдыбой" нёсся навстречу волнам, подставив солнцу свой не менее великолепный, в сравнении с Трусами, зад, с неё, с одной половины великолепного зада, со знакомым всем советским гражданам добрым прищуром смотрел в небеса вечно живой лысый Ильич, а с другой половины взирал на окружающий бардак совсем ещё юный и оттого, наверное, кудрявый Володенька Ульянов.

А ещё у Лёхи была сумка для походов на море.

Помимо эпатажных надписей типа "Roxette" - х…ня", на ней обычной шариковой ручкой были выведены злободневные лозунги в стиле: "Денег нету ни хрена, под кроватью брюки. До чего же довели коммунисты, суки". Этот лёхин эпатаж и политическая незрелость не давали спокойно спать его бабушке - кутюрье с элитной репутацией (вспомните Блистательные Трусы), которая с завидным упорством боролась с нездоровой тягой внука к публицистике. При появлении новой надписи, бабушка тут же кидала сумку в стиральный порошок - благо сумка из джинсы была.

Но рупор продолжал вещать. Причём всё более виртуозно и цинично. Чего стоит хотя бы вот это: "Захожу я в мавзолей, там лежит сухой еврей". Да уж, язычок у Лёхи с детства был остреньким - недаром сейчас он диджействует на одной из севастопольских станций FM-диапазона.

Когда наслоения надписей достигли той черты, за которой свести их можно было только с помощью концентрированной серной кислоты, бабушка сдалась. Так первые ростки гласности стали пробивать монолит тоталитарного общества. Михал Сергеич объявил перестройку…

Ко временам более поздним, чем первые самостоятельные (без родителей) походы на море, относятся наши ранние опыты потребления (или употребления) алкоголесодержащих жидкостей.

Всё начиналось с пива. Помню, первый раз решили спрбовать шо цэ такэ. Собрались, значит. Обдумали всё, как следует. Избавились от личностей сомневающихся ("а стоит ли?") - ренегатам не место в таком серьёзном мероприятии. Сочинили легенду для родителей на случай "где были?" - ходили к "Приветливому" квас пить. И двинулись на Московский рынок (тогда, правда, он ещё не назывался Московским - просто РЫНОК и всё).

Купили бутылку пива на… пятерых. А, да, чуть не забыл - ещё закусь взяли, чтоб не сильно накатило, да и по фильмам знали что всякая выпивка требует закуски (помните, как Горбатый, отправляя в рот квашенную капустку, предложил Шарапову: "Садись, мил человек, о делах наших скорбных покалякаем"). В качестве закуски был использован батон и пучок зелёного лука. Это к пиву-то!!!

Опосля чего был непосредственно совершён обряд распития…

Плевались все. Ну и гадость же!!! И чё в нём хорошего? Горькое, блин. Короче, общий вердикт: пьянству - бой, "пепси" - форева. Таким образом, более тесное приобщение к "зелёному змию" откладывалось на неопределённое время. Время это, однако, подошло незаметно: эволюционируя в сторону взросления, каждый из нас вдруг скоро ощутил, что пиво ничуть не хуже "пепси-колы". А временами даже лучше. Лучше особенно в плане поднятия настроения, когда оно (настроение) и без того на должном уровне. Прекрасное то есть. Сейчас объясню…

Я так, например, предпочитаю добираться на Учкуевку не на катере прямиком, а через Северную. Идти там, вообще-то прилично. Кто-то меряет расстояние километрами, кто-то часами-минутами, а я… бутылками пива (реверанс в сторону Вени Ерофеева). Так вот, до пляжа ровно две бутылки: выхожу с катера, покупаю на Захарова первую бутылку и без напряга плетусь в горку. У "Моряка" беру вторую и дальше по равнинке и под спуск к морю, глазея на прохожих, преимущественно на девчонок. Славен, славен этим город-герой.

Короче, на подходе к конечному пункту путешествия, мой настрой уже… Да вот, у "ЧайФа" - про меня: "А я похож на новый "Икарус", а у меня такая же улыбка. И как у него, и как у него оранжевое настрое-е-е-е-енье". Во как! А всего-то две бутылочки "Севастопольского". В Севастополе - исключительно "Севастопольское". Другие сорта без проблем можно купить в любой точке страны. А "Сев-льское" только в Севастополе и окрестностях.

…А ещё был Лёня. Он приезжал на лето к бабушке из Киева. Представитель супер интеллигентной семьи, он всегда выходил гулять в брючках с идеально выведенными стрелками (никогда не ходил в шортах, только в брючках) и всегда в свежей рубашечке, которую страстно оберегал от грязи. "Всегда свежей" - это я к тому, что выйдя утром в новой рубашке, он сохранял её девственно чистой даже, подчёркиваю, даже (!) к вечеру. В отличие от нас, грешных, остальных…

Выпуская нас утром во двор, намытых и причёсанных, сияющих, как новый юбилейный рубль, наши родители, видимо, давно смирились с мыслью и настроились на то, что вечером в дом вползёт эдакая голодная, холодная и грязная чучундра, зачем-то напихавшая в карманы шортиков шелковицу (благополучно, кстати, раздавленную всё в тех же карманах). Чучундра будет прятать свои ссадины, потому что, во-первых, беря во внимание определённую тягу взрослых делать из мухи слона, пустяковые ссадины могут быть квалифицированы ими (особенно сердобольной бабулей) как тяжкие, несовместимые с жизнью, увечья, а это грозит "не выпуском" завтра во двор; во-вторых, иезуитская природа взрослых проявляется в стремлении мазать всё и вся зелёнкой, и хотя они предупреждают, что "это не больно" и "я буду дуть на ранку", мой вам совет: избегайте подобных экзекуций, скрывая честно добытые боевые раны, которые, как известно, только украшают и репутацию, и внешность рыцарей. Далее уставшая чучундра употребит всю свою наивную детскую хитрость, дабы избежать душа. Но в данном вопросе мама непреклонна - ей, видите ли, зачем-то надо, чтобы сын завтра с утра опять сверкал, как юбилейный рубль. Понты, чиста, галимые какие-то…

Напрашиваются аналогии с "Формулой-1". Когда пилот заруливает на "пит-стоп", вся команда бросается на обслуживание болида - кто дозаправкой занимается, кто резину меняет, кто общее техсостояние изучает. И на всё это - секунды. Так и со мной - кратковременное вечернее пребывание дома использовалось командой (мама, частично папа, бабушка, частично дедушка) для того, чтобы осмотреть меня (болид) и подготовить к новым испытаниям. Чтой-то уготовит мне завтра улица?

Ну и чем это вам не "пит-стоп"?

Ах, да, о Лёньке. Продолжаю. Он был знаменит ещё и тем, что ни разу(!!!), будучи каждый год в Севастополе, так и не сходил с нами на море. Эта тема - повод для постоянных доставаний:

   -   Лёнь, айда с нами на Хрулю.

   -   Не хочу.

   -   Да почему???????

   -   Не хочу и всё.

   -   Бабушка не пускает?

   -   Пускает. Я сам не хочу.

   -   Ну пошли… А-а-а-а-а, поня-я-а-а-атно, ты плавать не умеешь…

   -   Умею.

   -   Так пошли!!!

   -   НЕ ХОЧУ!!! ВАМ ЧТО, НЕ РУССКИМ ЯЗЫКОМ СКАЗАНО? НЕ… ХО… ЧУ!!!!!!!

Однажды так довели интеллигентного мальчика, что он, отбиваясь от нас - назойливых мух, впервые в жизни ругнулся, отчётливо упомянув женщину не очень достойного поведения из тюркского народного эпоса… Шок, который сообща переживался двором целую неделю.

Лиха беда начало. Лёню я не видел уже лет семь, как-то так приезжаем с ним в Севастополь в разное время и не пересекаемся. Говорят, он ничуть не изменился. Всё такой же основательный и неторопливый во всём. А вот выражаться, думаю, он не брезгует - не хочу клеймить военных, но в армии нельзя без этого - Лёня, окончив какое-то киевское высшее военное училище стоит сейчас на страже самостийности Украины. Вообще, скажи мне кто в детстве, что Лёнчик станет военным, я бы вдоволь посмеялся. А вот вона как вышло. Пересечься бы с ним…

А ещё он отличался от нас от всех тем, что отправлялся домой (кушать или вечером "навсегда") по первому бабушкиному зову. Да даже и не зову… Потому как зова-то и не было.

Мы долго гадали, как Лёня определяет время, когда надо идти домой (часов ещё ни у кого не было, по солнцу что ли?) Вот так гуляет, бывало, с нами, потом хоп: "Так, мне домой надо". И уходит. Загадка природы похлеще Бермудского треугольника.

Ореол лёниной таинственности развеял обычный полиэтиленовый пакет. Он вывешивался бабушкой за окно как сигнал "домой" - благо, этаж четвёртый - видно издалека. В интеллигентных семьях не принято оглашать дворы криками: "Илюша (Петя, Вася, Лёня), домой!"

Со временем Лёня, надо полагать, к врождённым инстинктам добавил инстинкты, так называемые, приобретённые, связанные с тривиальным пакетиком.

А вот ещё один представитель нашей семьи - моя тётя, мамина сестра. В возрасте совершенно юном я, на довольно длительное время, был отдан ей на поруки. Вернее, отправлен родителями в Севастополь к бабушке-дедушке. Тётя тогда ещё не была замужем, а потому жила со своими родителями, моими бабой-дедой то есть. Я не знаю как в семье распределялся график дежурств по надзору за мной, единственным и неповторимым, но тёте пришлось потаскаться со своим племянником, когда его не с кем было оставить.

Она работала тогда в школе (уж не помню точно в какой) на Корабелке учителем музыки. Я присутствовал на уроках, сидя за последней партой и щеголял перед школьниками, казавшимися такими взрослыми, моделькой легендарного Т-34.

Своё превосходство я ощущал двенадцатым или семнадцатым чувством: у них урок, какой-то там Дмитрий Борисович Кабалевский, какие-то тетрадки, а у меня - Т-34, точь-в-точь, как настоящий. Иногда, когда класс был большим и парт не хватало, ко мне подсаживали соседа (хуже, когда соседку - у девок тока учёба одна на уме, с ними каши, как говорится, не сваришь). Все 45 минут наша парта представляла собой театр военных действий, где отважные советские танкисты стремительно проламывали вражескую оборону, созданную из подручных материалов: пеналов, авторучек, карандашей, линеек. В общем-то по моей вине (не отрицаю) несколько севастопольских школьников так и не получили представления о композиторе Кабалевском и его произведениях.

Но зато я вёл себя тихо. А этого немало. Бывали иные ситуации… Сейчас расскажу.

Тётя вскоре стала работать экскурсоводом в севастопольском бюро. И я, как хвостик, всюду следовал за ней. В Бахчисарай ("к хану Гирею"?) - извольте. Экскурсия по Севастополю? - и я туда же. Бахчисарай запомнился узостью улиц, вонью, источаемой Чурук-Су (а водитель нашего автобуса - дядя Семён - руки в ней мыл), скрипучими лестницами ханского дворца, красотой его минаретов и… какой-то пронзительной скорбью: мне всегда почему-то думалось о судьбах ханских наложниц. Жалко их было: хан-то внешностью не блистал - лысый, как Кощей.

Единственное, в чём самолюбие моё было ущемлено - это маршрут под названием "Партизанскими тропами". Туда меня тётя не брала. Причина - маленький ещё (экскурсия по лесу, а в лесу клещи - ещё ни разу не видел живого клеща, но заочно боюсь его пуще чудовища Лох-Несского). Всё говорила: "Подрастёшь - свожу". Да только вскоре в тех местах (это по Ялтинскому шоссе, после отворотки на Терновку, когда к дороге начинают подступать горы) началось грандиозное строительство, кажись, рудоуправления. Маршрут прикрыли. Рудоуправление так и не достроили - заморозили, похоже, навсегда. Одновременно навсегда загубив живописную долину.

Я не помню за собой такого, чтобы специально пытался всё запоминать. Когда было интересно - слушал тётю, когда нет - не слушал. Но скорей всего, я находился в том возрасте, когда услышанное однажды, неосознанно запоминается навсегда. Может, потому я и люблю Севастополь, что более-менее знаю его и его историю.

Самые же яркие впечатления от экскурсии на Каламиту. Яркие не в смысле положительные, а в смысле ярко запомнившиеся отрицательные впечатления. Обычный, рядовой маршрут: общий обзор окрестностей по пути к развалинам крепости, сама крепость, потом пещерный монастырь. Вот тут-то всё и началось…

Что такое во мне произошло? Говорят, тихим, в общем, ребёнком был, но тут…

Толи во мне взыграло атеистическое (в какой стране-то рос!) неприятие всего церковного, толи в полумраке и прохладе храма мне почудились призраки в белых савванах, толи… Да мало ли ещё этих "толи"?

Я орал как резанный. Орал, не опасаясь за свои голосовые связки - фиг с ними, лишь бы только выбраться из этого склепа. Требовал, да нет, умолял не хоронить меня заживо, просил тепла и солнечного света, травки зелёной, неба голубого, пушистых одуванчиков, букашечек там всяких козявочек, особенно любимых кузнечиков-краснопёров и божьих коровок, которых я (всех-всех) на небо (всегда-всегда) отпускал бы.

Такого крика стены многовекового храма ещё не слышали. Они застыли в недоумении. Прибавьте к звонкому детскому голосу ещё акустику, увеличте всё это стократно - всякие там "долби диджитал" опоздали лет так на десять. Сознательные люди, пришедшие послушать историю пещерных храмов Инкермана, единодушно решили, что "случай клинический, надо спасать ребёнка". Экскурсия была завершена. Да попробовали бы они только взъерепениться и требовать продолжения рассказа - я бы им всем "перепонные барабанки" в клочья разорвал!!! Храм, видите ли, осмотреть пришли. У-у-у, мракобесы треклятые. Опиум для народа им подавай…